Хожу
заблудившимся школьником
сквозь ветер болотной свободы
под небом забытых совхозов
дорогами ржавого солнца союза.

Смотрю
городскими глазами
в немые пусто́ты дорожных табличек,
на древние знаки знакомых созвездий
под светом прибитых фонарных столбов.

Живу,
чтобы слушать
рваные песни горящих поленьев,
выпивая чаи этой маленькой жизни,
сметая следы от лощёных метафор.

И всё же,
как чей-то котёнок,
чего-то не вижу,
и очень
негромко
кричу.

Я приютил ошибку,
выкрутил ручки,
припрятал ножи,
и будто б не понял.

Я пытался понять
и считал числа решек,
питался билетами
но что-то не видел.

Я бросил всё это,
вытащил ложки,
пожарил купаты,
и напрочь забыл
всё, что видел.

И после - нажрался
в ничтожное рыло,
в забытое поле,
в гнилую берёзу
вагоном до Белого Яра.

Встаю, выжигаю свой сон
И живу, будто кварком.
Взлетаю, дышу ожиданием
И жадно кусаю глазами
Последнюю дверь
Орущих вагоном,
Блюющих народом,
Родных мне трамваев.

Протухшее лето, замолкшие нивы,
Забытое место, бетонное пиво -
И в этом - все мы, пожелтевшие стопки
Каких-то отчётов с давно сгнившей полки.

Избитая осень, гнилые сугробы,
Уставшие жатки, сухие утробы -
И это - вся жизнь, достающий "СОН-ябрь",
Живущий до сладкого слова "декабрь".

Мне кажется, я, убежав в заточение,
Лишился рассудка, почётного звания
"Нормальный". Теперь я, смотря на течение
Моторов, пью чай и живу подсознанием.

И так даже лучше: зачем мне осознанно
Смотреть и обгладывать сетью рассудочной
Всё то, что ещё до меня было создано,
Живя в таком духе почти круглосуточно?

Я только проснулся,
А день уже встретил
Полным экраном чужих новостей,
Полным стаканом ушедших рублей,
Телефонами, полными сплетней
И цифрой своей маршрутки.